Сделав кровопускание Династии, Хюррем пытается прийти в себя. За этим безуспешным занятием ее застает Сюмбюль , у которого от увиденной картины столкновения пролетарского БЕЛАЗа и аристократичной Астон-Мартин на узкой дорожке Золотого Пути встают дыбом даже депилированные волосы. Несмотря на физическое отсутствие мужского достоинства, Сюмбюль повел себя как истинный мужик: не стал истерично визжать и падать в обморок, а сгреб Султаншу-победительницу схватки и потащил с места преступления. Однако неизвестно где дотоле шлявшаяся служанка Хатидже появилась наконец и засекла всю картину произошедшего. Взгляд Сюмбюля дал ей понять, что свидетелей в живых не оставляют.
Тем временем в сарае Покойнага Ибрагима начался обыск-поиск Золота Партии. Лютфи сетует, что Рустем сообщил Повелителю о существовании сокровищ раньше, чем сам Лютфи догадался пошурудить в ибрагимовых палатах, и советует жене не соваться в пекло разборок Хатидже с Сулейманом. Шах не может позволить, чтобы ей, Династии, указывали, что и как делать, а потому сделает все в точности до наоборот.
Смывая голубую аристократическую кровь со своих плебейских рук, Хюррем пытается сообразить, как дальше поступить: либо самой пойти сигануть с балкона прямиком в Босфор, либо залечь на дно своей кровати, укрывшись с головой плотным одеялом, может, все само по себе рассосется.
Афифе идет по Золотому пути (просто идет, а не по назначению). Мраморный пол уже чист, крови нет, мешка царственных костей тоже, только одинокая сережка как безмолвный свидетель сражения осталась на полу. Ох, уж эти сережки, оказывающиеся не только в постелях чужих мужей, но и на местах преступлений!
В Гареме девки сплетничают о неадекватном состоянии шефини. Шушуканья слышит Диана и образно отправляет девок помыть рот с мылом, прежде, чем открывать его в адрес Хюррем. Сюмбюль наслаждается увиденным. Всегда приятно видеть, как гнобят кого-то другого.
Сулейман вызвал Афифе с докладом о здоровье Хюррем. Узнав, что жена слаба, приказывает Афифе беречь ее как зеницу ока, а также проследить за непредсказуемой Хатидже.

В президентском люксе Хюррем горничные меняют постельное белье под руководством Дианы. Хюррем благодарна Диане за то, что та пресекла сплетни в Гареме и выражает желание, чтобы все ее прислужницы были такими же верными, как Диана. Да сплюнь, ттт.
Афифе, возвращаясь по Золотому пути, нашла-таки сережку Династии. Решив вернуть владелице (как будто на сережке было написано «Especially for the Psyche»), пришла в покои Хатидже и узнала от Солохи, что хозяйка еще не приходила.
Семейка Адамс. Папа-Адамс доволен, что дочка Эсма Хан учится пиликать на скрипке (может, гены толкают?). Мрачный докладывают, что приставы ничего не нашли, Лютфи доволен (есть еще шансы найти первому). Пришла Нигяр, которая по привычке таскается в Ибрагимов сарай как на работу. Хозяева поменялись, а все равно ходит, так и тянет на место грехопадения. Шах интересуется у Нигяр, как там муж, что говорит? Нигяр жалуется, что Рустем ничего не рассказывает (и не только). Не везет Ибрагимовым женщинам с законными мужьями. Постоянно голова болит то у Шах, то у Рустема.
Сюмбюль договаривается с Главным Воротооткрывальщиком, чтобы «усё прошло без шуму и пыли» (с), тот согласен за Хюррем Султан хоть в пекло, какой хороший дядька.
Рустем докладывает Сулейману, что сарай Ибрагима обыскали, но золота-брульянтов не нашли. «Будем искать» (с). Сулейману не дает покоя воспоминание о прошлосерийной встрече с Хатидже. Засела в мозгу зеленая шляпка.
Главный Сад. Михримах с Мехметом гуляют и обсуждают здоровье мамы, пришла Эсма Хан в сопровождении Малкочоглу. Хотят покататься на лошадках. Михримах ушла, дабы не питать свое любвеобильное воображение видом Великолепных Усов. Усы удивлены, что Султанша уходит при виде его, а не прыгает на шею как обычно.

Маниса. Мустафа и Тошни обсуждают достоинства венецианки. Пришел Барбаросса и присоединился к обсуждению, сообщив, что корабль с мужем поминаемой особы потопил один из его капитанов. Ах, как интересно, что же Венеция умолчала о данном факте.
Махидевран нянчится с внучкой и рассказывает, что Венеция – чудо какая дама и особняк у нее и слуги отменные и надо пригласить ее в гости поужинать. Айше ревнует.
Барбаросса и Мустафа, посплетничав о Венеции, перешли к государственным сплетням: помянув в 100500-й раз Великага Ибрахима, обсудили политическую импотенцию нынешнего ВВизиря Аяза. Напоследок Барбаросса дал совет Львенку не выражать так явно свое «фи» при ком ни попадя, и вообще «фильтровать базар» (да простят меня высокоХультурные читатели за использование оскорбляющих их чуЙства жаргонизмов).
VIP-покои. Афифе передает Хюррем привет от супруга с пожеланиями здоровья и предлагает позвать доктора, так как адресату Мухтешемного послания становится нехорошо. Хюррем говорит, что доктор тут не поможет, так как у нее не болезнь, а порча. У Афифе такой вид, что, будь на месте Хюррем обыкновенная служанка, она бы быстро избавила ее от порчи с помощью фалаки, но поскольку с Султаншами лучше не спорить, когда возраст пенсионный, а сын общается с высшими сферами космоса, и рассчитывать в мирской жизни надо на себя, посоветовала Султаным отдохнуть, поспать. Видя, что Султаным ловит несуществующий в реальности черный дым руками, предложила позвать Всемогущега Яхъю. Хюррем одобрила, но запретила докладывать о своем зюзюкнутом состоянии Повелителю, а то Хатидже, как наславшей чертей на Хюррем, будет ата-та.
Гюльфем пришла к Хатидже, но застав там только Солоху, забеспокоилась, где же хозяйка. Не найдя ее нигде в Топкапах, пошла к Шах. Ой, пропала, пропала Главная мозоль Государства, что жа будет, люди добрыя?
В черном-пречерном лесу, в окружении черных-пречерных деревьев, на черной-пречерной земле в черном-пречерном платье лежит династийное тело. Красиво лежит. Без признаков жизни. Как Лора Палмер, только одета и не завернута в целлофан.

Гарем. Дестур, Шах Султан идет. Начался допрос свидетелей, кто что видел, кто где был. Узнав, что перед пропажей Психея направлялась к Певелителю, задумалась.
Афифе пришла к сыну, который выглядит старше, чем его мать. Много думать вредно для внешнего вида, потому и гламурные дамы выглядят хорошо. Узнав, что Хюррем видит чертей и периодически разгоняет черные облака, Яхъя собирает травки для отвара. Афифе просит, чтобы Повелитель не знал о состоянии Хюррем, Яхъя согласен. Скоро уж последний бродяга в Империи будет в курсе, что султанская жена находится в сумраке, а сам султан не в курсе. Классика. Муж всегда узнает последним.
Сюмбюль докладывает Хюррем, что начались поиски пропавшей Династии. Хюррем приготовилась к обороне.
Гюльфем доложила Шах, что Хатидже была у Повелителя, а потом вышла от него и пропала, никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никто ничего не говорит. Шах призадумалась, а не послал ли братец сестру в места заповедные. Поскольку обвинить брата слабо, решила обрушить праведный гнев на Хюррем. (Сулейману в следующем мухиббъятском произведении надо вставить «Эй, мой стрелочник, эй, мой громоотвод»). Хюррем, приведшая себя в относительный внешний порядок, удивлена обвинениями Шах в том, что в пропаже Психеи виновата она. Не успев надавать по наглой рыжей морде, Шах рассказала неожиданно пришедшему Сулейману о Великой Османской Пропаже.
В черном-пречерном лесу, в окружении черных-пречерных деревьев, на черной-пречерной земле в черном-пречерном платье лежит династийное тело.
Малкочоглу получает приказ найти Психеюшку.
Хюррем намекает, что Психеюшка, возможно, того… Не в первый раз уже, рецидив возможен. Шах в любом случае угрожает вырвать сердце у рыжей. Жаль, что Братец не слышит. Появившийся Сюмбюль одним своим видом выдает, что без рыжей и в этом случае не обошлось. Не зная, на ком еще выместить свое неудовлетворенное либидо, Шах нападает на Диану, почему та не сообщила, что творится в сарае, ясно же, что Хатиджу замочили и где-то прикопали. Диана, заикнувшись, что Хюррем очень больна и не в состоянии мокрушничать (я дико извиняюсь). Шах, чуть не пригвоздив Диану, посмевшую выразиться в защиту Хюррем, велит той разузнать все и доложить по форме.

В черном-пречерном лесу, в окружении черных-пречерных деревьев, на черной-пречерной земле в черном-пречерном платье лежит династийное тело. Тело начинает подавать признаки жизни, шевеля конечностями и пугая окружающие кусты хэллоуинским макияжем. На щедро разукрашенном добрым гримером лице ясно читается вопрос «Где я?» и, возможно, «Кто я?». Начинается Великолепное Возвращение выпавшего птенца в родное гнездо, заодно не лишним будет посчитать, сколько кустов папоротника, сколько могучих деревьев произрастает в османском лесу.
Малкочоглу начинает дознание. В числе опрашиваемых Мрачный и Сюмбюль. Непонятно почему здесь присутствующий Матракчи (наверняка, выдернули ББ из кабака, а Матракчи просто зацепился) задает вопросы Сюмбюлю. Сюмбюль в несознанке. Пришедший Главный Воротооткрывальщик подтвердил, что карета Династии выехала за ворота после обеда.
Вернувшаяся с лекарством Афифе попала под перекрестный огонь вопросов Шах. Где шляесси, когда в Гареме такие дела? Афифе отдала сережку Шах (а то обвинят еще в краже имущества Османов), от вида сережки Шах чуть не отдала концы. Действительно, так себе ювелирка, камешек на ниточке, примитив и безвкусица.
В черном-пречерном лесу, в окружении черных-пречерных деревьев в черном-пречерном платье, шатаясь, бредет династийное тело. Вороны с криками в ужасе разлетаются в стороны, мерзавки. Никакого уважения к Династии.
Сулейман терзается очередным приступом вины, теперь по отношению к Хатидже, думая, что та назло ему ушла в неизвестном направлении.
Утро. Похоже, ночь прошла впустую, никто не спал, коллективная бессонница. Шах так искренне убивается о Великой пропаже, что окружающие могут подумать, что она действительно беспокоится о сестре. Афифе докладывает, что новых известий не поступало. За порцией адреналина с утреца в террариум пришла Хюррем в сопровождении Михримах поинтересоваться, нет ли новостей.
Малкочоглу докладывает Сулейману, что нашли карету Психеи, брошенную возле реки. Поиски продолжаются. Сулейман велит найти Психеюшку в любом виде, найти и принести ее (или что осталось) в Топкапы.
В окружении представительниц отряда шипящих Хюррем интересуется у Шах, в чем та ее обвиняет (пора бы уже знать, что во ВСЕМ, че спрашивать попусту), решив постоять за Династию, Гюльфем протявкала, что Хюррем такая-сякая и вот еще этакая. Тявканье прервала Михримах, напомнив, что ее Валиде – не наложница, как некоторые, а посему лучше заткнуться. Шах, не терпя, чтобы кто-то еще в одной комнате с ней держал себя за главную, велела племяннице покинуть помещение. Но подростки неуправляемы (по себе знаю), раз уж пошла рубить правду-матку, остановиться трудно, юношеский максимализм и все такое, а потому напомнила, что велеть ей тетушка ничего не смеет и вообще пусть благодарит, что папа не узнал о недавнем инциденте с похищениями, подставами и т.д. и т.п. Эффектную сцену завершило не менее эффектное появление Великой Пропажи в образе, достойном Оскара в номинации «Лучшая актриса фильмов ужасов». Аплодисменты.

Пришедшая в себя Хатидже видит возле себя Сулеймана и еще толпу любопытствующих родственников. Сулейман интересуется, кто тебя так, «имя, сестра, имя!» (с). И вот он, звездный час для Шах! ХЮРРЕМ. О Аллилуйя, наконец-то, Хатидже огребла и рыжую казнят, какой удачный день!! Присутствующая Михримах встает на защиту матери.
Тем временем, Сюмбюль докладывает, что приставленный к прынцессе евнух следовал за ней по пятам из леса до самого дворца, оберегал, так сказать. Остается посочувствовать кастрату, что в то время еще не было видеокамер и You Tube, его ролик имел бы феноменальный успех.
Сулейман в шоке, видимо, Психея всерьез ударилась головой. Хюррем? «Жена моя, мать моих детей. О горе мне, о горе!» (с). Да-да, Хункярым, воистину так, рыжая зверюга подкараулила на Золотом Пути, набросилась, отметелила и выбросила в лес, чтобы жертва отошла в мир иной в сопровождении музыки ветра и щебетания птиц. Видя, что сестре трудно говорить, Шах решила доставить себе удовольствие и переспросила, а уверена ли та в своих словах. Собирая последние силы, Хатидже повторила показания. Шах счастлива.
Услышав показания потерпевшей, Сулейман в ярости направился к Хюррем, Михримах упала на колени перед ним, прося не верить наговорам на мать. Сулейман в большем шоке, чем все присутствующие.
Шах уверяет, что Хюррем кирдык, и даже сам Сулейман не посмеет отмазать жену от правосудия, потому как поднявший руку на Династийную физиономию лишится не только этой самой руки, но и головы (с нетерпением ждем-с, когда Лютфи решится на данный поступок). Нигяр выражает мнение (как будто ее кто-то спрашивал тут), как же Хюррем решилась на такое, она же далеко не дура, она могла добить Династию и кинуть ее в море в компанию к тем 100500 наложницам, которых приписывают ей завистники. А вменяема ли обвиняемая, вот чего пытается донести Нигяр Династии побитой и Династии ухмыляющейся. Шах выражает сомнение, а все ли рассказала потерпевшая? Потерпевшая в шоке, вы мне не верите??? Да верим, верим, успокойся, с буйными лучше не спорить.

VIP-покои. Ворвавшийся Сулейман застает жену в постели, болезненную, чуть ли не с чепцом на голове. На вопрос супруги, а что там с Психеюшкой, Повелитель морей и континентов голосом раненного в фаберже льва сообщает, что царственную сестру били, пытали, убивали и вдобавок бросили ее в дремучем лесу без продовольствия и средств навигации (кстати, остается порадоваться за топографические таланты потерпевшей, в таком состоянии да самостоятельно выбраться из леса, в котором никогда не бывала) и интересуется у жены, а знает ли, что будет с виновником этого. Жена возмущена произошедшим с Династией больше самой Династии, казнить немедля мерзавцев! Сулейман вторично за день выпадает в осадок. Тебя казнить, тебя? Как жить в окружении полоумных баб. Жена удивлена - меня? Да я даже лапки у мухи оторвать не смогу, смотри, в каком я растениеподобном состоянии, а уж с буйными и подавно мне не справиться. Сулейман в сомнениях, и там баба в койке, и тут баба в койке. Кому верить? Пойду, покурю. Ну их.
Шах пытается быть в центре событий, и уверяет Сулеймана, что в хатиджеподобном состоянии не лгут. Привели найденную служанку Хатидже, которая рассказала, что хозяйка, выехав за пределы Топкапы, дала той денег и отправила ее на волю, а янычары поймали ее на пристани. (Интересно, как янычары догадались, что этот закутанный мешок и есть именно служанка Хатидже Султан, или они всех хатун так хватают?). Бали Бей подтверждает, что в вещах беглянки найдено золото в кошельке с именем Хатидже Султан. Упс, подумала присутствующая Шах.
Шах сообщает Хатидже, надеющейся, что Хюррем уже лишилась башки, что ситуация поменялась в диаметрально противоположную сторону. Нигяр злорадствует, что Хюррем всегда добивается своего. Хатидже истерично ржет, и намеревается пойти самолично придушить рыжую мерзавку. Шах намекает, что сестрице неплохо бы подлечиться, и не только соматически, но и психически. Хатидже плачется, что покойной Валиде было бы стыдно видеть ее в таком положении. А вот это верно. Чихуахуа плачет вместе с найденной хозяйкой.
Маниса. Венеция пришла и печально сообщила Львеночку, что ее корабль сожгли. И на что только не готовы пойти развратные европейки, чтобы затащить невинного восточного принца в свои похотливые объятия. Мустафа поручает Тошни расследовать сиё. Бедный Тошни, совсем потерялся в сюжете, отошел в фон, как шторы или сабли в ножнах янычар.
Махидевран получает письмо от Дианы, в котором та сообщает, что убить Хюррем не позволяет Шах, и она хотела бы вернуться в Манису.
Венеция, роняя глицериновые слезы, сообщает, что все же, что нажито непосильным трудом, сгорело. Мустафа тем временем интересуется, а верно ли, что муж вдовы погиб не во время кораблекрушения, а во время нападения пиратов. Верно, и муж погиб, и сестру украли, Лукрецию (помяните мое слово, энта Лукреция станет следующей вехой, за которую надо зацепить Львеночка). Пришла Махидевран, которой явно не понравилось нахождение Венеции рядом с Львеночком без ее материнского разрешения, как так, сына, девкам в гареме не понравится, что их господин общается с бабенкой на стороне.

Ибрагимов сарай. Шах пытается уложить блуждающую в ночнушке по комнате Хатидже в постель, но та интересуется, нашли ли мужики с косичками золото во дворце. Шах говорит, что нет, ничего не нашли. Хатидже повела ее в подземелье и где-то в подполье, где в нормальных домах хранят картошку и квашеную капусту в бочках, показала спрятанное СОКРОВИЩЕ ПОКОЙНАГА ИБРАХИМА. Остается отметить неквалифицированность султанских ищеек, они, видимо, искали спрятанное (!) на видном месте, нет в их рядах российских форточников, которые смогут выудить ценности и из пачки замороженных пельменей в забитой морозилке.
Шах в шоке, мать моя женщина, она прожила над пещерой Али-Бабы столько времени и не почувствовала золото-брульянты, как должна почувствовать горошину истинная принцесса (см. сказку Андерсена, кто не в курсе).
Хюррем благодарит Сулеймана, что он поверил ей, а не сестрам. Сулейман уверен, что сестра нездорова, и чувствует свою вину.
Шах намекает, что неплохо бы денежки вернуть в казну, ты ж Династия, надо думать о благе государства. Ага, «А ты не путай свою личную шерсть с государственной!» (с). Денежки нужны Хатидже не для того, чтобы послать детишек учиться в Гарварды и Итоны (хотя их вполне хватило бы, чтобы Гарварды и Итоны переехали в Стамбул сами), нееет, а для того, чтобы отомстить за Ибрахима, подкупив всех, кто окружает Хюррем. Шах мысленно не согласна с таким распределением несметных богатств, у нее свои планы на этот счет.
Ну, коль, Шах и ее верный пес в курсе, где клад, кажется, скоро будет труп.

Мустафа посетил особняк Венеции и сообщил, что ее корабль подожгли генуэзцы, а значит, убытки ей казна Османии не возместит. Блиииин, придется Венеции ниже опустить декольте, может, Львенок проникнется и раскроет ей шифр от личной банковской ячейки.
Махидевран пошла проверить пост №1 и узнала, что сынок ушел на ночь глядя, не спросив разрешения. Не иначе, ушел к развратной бабенке. Материнское сердце не обманешь, особенно, когда касается другой бабы.
Особняк. Венеция охмуряет Шехзаду разными байками. Помянув пресловутую Гонзагу, Венеция намекает, что энта так и не появившаяся красавица страшна как атомная война. Ну да, ну да, какая ж мадам вынесет комплименты в своем присутствии в адрес другой мадам.
Хюррем в постели Сулеймана спит и видит кошмары. Сулейман удивлен, удивление не сходит с его лица в этой серии.
Диван. Лютфи интересуется у Рустема, когда же тот наконец обрадует его свои отсутствием, на что получает ответ, что не тебе решать, есть дело с Повелителем. Не золото ли покойного, интересуется Лютфи. Сулейман велел Рустему продолжать поиски Золота Партии.
Хатидже принимает Бали Бея и, вспоминая покойнага Ибрахима, говорит, чтобы ББ оберегал Повелителя от Хюррем. Маразм Маразмович Маразмов.
В Диване обсуждается имущество покойнага Ибрахима и разные унылые военные вопросы. Аяз сообщает, что уволил некоторых наместников, вышедших из подчинения в связи со смертью покойнага Ибрахима (давно доставшего своим продолжительным незримым присутствием в сериале).
Придя в Ибрагимов сарай, Михримах застукала в саду мило беседующих Малкочоглу и Эсму Хан. Спугнув назойливую кузину своим появлением, Михримах продолжила мягко хамить Великолепному гусару, которому, похоже, надоело находиться в непонимании ее поведения, и он решил выяснить, с чего это Султаным ведет себя так. В общем, всплыла информация о письме и бла-бла. ББ, сообщив, что писем не писал, никому не отвечал, решил выяснить, кто этот шутник, пославший Михримах по популярному маршруту.

Топкапы. Солоха велит Дианке обновить благовония в аромалампе Хюррем, а то что-то Султанша давно не бегала полуголая по гарему, громко крича, Диана вяло огрызается. Подошедший Сюмбюль интересуется, чего это тут происходит. Диана объяснила Сюмбюлю, что эта подозрительная тетка слишком часто шныряет возле покоев Хюррем, надо на нее цыкнуть.
Хюррем благодарит Яхъю за лекарства и рассказывает о кошмарах во сне и наяву. Яхъя предлагает ей найти хорошую чтицу Корана, чтобы та читала и молилась в покоях Хюррем.
Эбу-Сууд сообщает своему сыну-алконавту, что устроил его на хорошую должность вдали от дома, чтобы тот не позорил его здесь своим присутствием. Сын недоволен, а его, собственно, никто и не спрашивал. Поедешь, и баста.
Сюмбюль обыскивает комнату Солохи и находит чернокнижные принадлежности. За ним внимательно следит из-за угла Диана.
Михримах приносит ББ письмо, это ж не мой почерк, удивлен ББ, я вообще писать не умею. Вспоминая, как застал у себя Рустема, понимает, кого ему благодарить за всю эту нудную канитель с письмом.
Венецию посещает некий лысый господин, в ходе разговора с которым она узнает, что корабль сожгли не без его участия, и если она поможет ему с Мустафой, получит свою сестру. О боги, боги, неужели лысик хочет попасть в гарем Наследника???
Сюмбюль, роняя тапки, бежит к Хюррем сообщить, кто навел на нее порчу. Приведя ее и Афифе в комнату Солохи, находит там ее труп.
Мрачный выговаривает Диане за то, что та прирезала Солоху. Диана оправдывается тем, что Сюмбюль обыскал комнату и понял, кого надо отправить инквизиции бандеролью. А чтобы та не выдала сообщников, пришлось ее упокоить.
Сюмбюль рассказывает, что видел рядом с убитой Диану. Хюррем подозревает, что Диана – засланка. Вообще нету логики, в хаммаме с ножом и трупами видела - не подозревала, а в компании убитой - подозревает. Алле, сочинители!!!
Хюррем, под воздействием угарного газа из аромалампы, среди ночи вскакивает с кровати и видит приближающуюся к ней Диану, которая пытается ее успокоить. Убегая от подозреваемой, Хюррем выскакивает на балкон и, пятясь, приближается к перилам…