Вечерняя школа

Группа мужчин, закутанных в черные плащи, неслышно направилась по дороге в поле. Стояла непроглядная тьма, но шагали они уверенно, - им была знакома каждая пять этой земли. Подошли к одинокому домишке на отшибе - полмили от городка - и перемахнули через забор в огород.
Сквозь жалюзи второго этажа пробивался блеклый свет.
- Все в порядке, - прошептал Пеппоне, возглавлявший эту операцию. - Она еще не спит. Вылазка удалась. Стучи ты, Быстрый!
Долговязый, поджарый и решительный Быстрый шагнул вперед и несколько раз постучал в дверь.
- Кто там? - раздалось изнутри.
- Скартоццини, - отозвался Быстрый.
Довольно быстро дверь отворилась, и показалась сухонькая, невысокая старушка с белоснежными волосами. В руках она держала светильник. Остальные вышли из тени и выстроились перед дверью.
- Кто это такие? - насторожилась старушка.
- Мои друзья, они со мной, - пояснил Быстрый. - Нужно серьезно поговорить.
Все десятеро, нахмуренные, безмолвные, закутанные в плащи, вошли в чистенькую комнату и остановились перед столиком, за которым расположилась хозяйка. Старушка водрузила на нос очки и стала вглядываться в лица под черными капюшонами.
- М-да... - Она знала этих сорванцов как облупленных от первого до последнего. Ей восемьдесят шесть, учительствовать она начала здесь, когда школы открыли лишь в больших городах. Она вдалбливала азбуку в головы теперешних отцов, их сыновей и, наконец, внуков... Щелкала указкой по макушкам самых влиятельных теперь людей в городке. Она давно уже не преподавала, жила одиноко в этом домишке и спокойно могла бы не запирать дверь, - "синьору Кристину" чтили как народное достояние, и никто бы не посмел тронуть ее пальцем.
- В чем дело? - спросила старая учительница.
- Произошли кое-какие события. На выборах в управу победили "красные"...
- "Красные" - плохие люди, - констатировала синьора Кристина.
- Мы - победившие "красные", - пояснил Быстрый.
- Все равно плохие, - не уступила учительница. - В 1901 году твой отец-дурак требовал, чтобы я убрала из школы распятие.
- Это давно было. Теперь не так, - заверил Быстрый.
- Ну, куда ни шло... - пробормотала хозяйка. - Ну, так в чем же дело?
- А в том, что мы победили, но есть еще двое "черных" - меньшинство.
- Черных?
- Да, два реакционера: Спилетти и кавалер Бениньи...
Синьора Кристина рассмеялась.
- Вы у них побледнеете, "красные". Сам посуди, вы же несете несусветную чушь!
- Потому и пришли к вам, - пробормотал Быстрый. - Больше не к кому, доверяем только вам. Помогите нам. Не даром, конечно.
- Помочь?
- Вот перед вами весь совет управы. Мы будем поздней ночью приходить через поле и приносить речи, которые предстоит произнести, а вы исправите ошибки и объясните нам непонятные слова в тексте. Мы знаем, чего добиваемся, краснобайство нам ни к чему, но с двумя такими сволочами держи ухо востро, а то ославят дураками.
Синьора Кристина укоризненно покачала головой.
- Вам бы не бить баклуши, а старательно заниматься в свое время, тогда бы сейчас...
- Синьора, это было тридцать лет назад...
Синьора Кристина надела очки, выпрямила спину и словно сбросила лет тридцать. Присутствующие тоже.
- Садитесь! - И они сели на стулья и скамьи.
Синьора Кристина подтянула фитиль светильника и обвела взглядом одного за другим десятерых присутствующих, будто провела безмолвный опрос. Что ни лицо, то имя и воспоминание о школьных проделках.
Пеппоне примостился в темном углу и слегка отвернулся.
Синьора Кристина подняла светильник, затем опустила его и прицелилась костлявым пальцем в Пеппоне.
- Убирайся! - приказала она резко.
Быстрый попытался было заступиться, но учительница тряхнула головой.
- В моем доме не место даже фотографии Пеппоне. Слишком много напакостил этот сопляк! И слишком серьезно! Не смей больше попадаться мне на глаза!
Быстрый беспомощно развел руками.
- Синьора Кристина, но как же? Пеппоне - мэр!
Синьора Кристина поднялась и угрожающе вооружилась длинной указкой.
- Мэр или кто еще, вон отсюда! А то как нащелкаю указкой по башке - макушка облысеет!
Пеппоне встал.
- Я же говорил, - напомнил он уже в дверях, - слишком я ей насолил.
- И заруби себе на носу, осел, чтобы ноги твоей здесь не было, даже если станешь министром просвещения! - И синьора Кристина опустилась на стул.
В пустой церкви струился свет от двух свечей у алтаря. Дон Камилло беседовал с Иисусом.
- Я, разумеется, не осмеливаюсь критиковать Твои действия, но я бы не позволил Пеппоне стать мэром, да еще во главе управы, в которой всего два человека умеют прилично читать и писать.
- Культура еще ничего не значит, - улыбнулся Христос. - Идеи - вот что решает. Красноречие само по себе бесплодно, если за ним нет практических, конкретных мыслей. Прежде чем судить, подвергнем их испытанию.
- Чрезвычайно справедливо, - согласился дон Камилло. - Я так сказал, потому что победа сторонников адвоката гарантировала бы мне ремонт колокольни. Теперь же, если колокольня рухнет, на ее месте построят "Народный дом" с танцзалом, казино, баром, эстрадными представлениями...
- И ядовитыми змеями вроде дона Камилло, - закончил фразу Христос.
Дон Камилло потупился. Ему было стыдно, что он проявил так мало дружелюбия. Наконец он поднял голову.
- Ты меня неправильно понял. Тебе известно, что такое для меня сигара. Так вот, это моя единственная сигара, посмотри, что я с ней сделаю.
Он вынул из кармана сигару и огромной рукой раскрошил ее.
- Молодец, - одобрил Иисус, - молодец, дон Камилло. Принимаю твое раскаяние. Теперь выбрось-ка крошки! Ты ведь не погнушаешься собрать их в карман и выкурить в трубке.
- Мы же в церкви!
- Дон Камилло, успокойся! Выброси табак в угол!
Дон Камилло подчинился. Христос проследил за ним одобрительным взглядом, и тут-то раздался стук в дверь ризницы - вошел Пеппоне.
- Добрый вечер, господин мэр! - почтительно приветствовал его дон Камилло.
- Послушайте, если христианин не уверен в правильности своего поступка и рассказывает вам об этом, а вы обнаруживаете, что он допустил ошибки, вы на них укажете? Или промолчите?
- Как ты смеешь сомневаться в чистосердечии пастыря? Его святой долг указать на ошибки, допущенные кающимся! - вознегодовал дон Камилло.
- Хорошо, значит, вы готовы выслушать мою исповедь?
- Готов.
Пеппоне вынул из кармана ворох листов и принялся читать: "Граждане! Приветствуем решительную победу нашего списка..."
Дон Камилло жестом прервал его и преклонил колена перед алтарем.
- Господи, я не отвечаю за свои поступки, - шепотом пожаловался он.
- Я отвечаю. Пеппоне тебя обошел, прими поражение и выполни свой долг.
- Господи, Ты вынуждаешь меня работать на Агитпроп, - не сдавался дон Камилло.
- Ты будешь работать на грамматику, синтаксис и орфографию, в них нет ничего сектантского или дьявольского.
Дон Камилло водрузил на нос очки, взял карандаш и в сбивчивой речи, которую Пеппоне собирался произнести завтра, поставил на ноги все прихрамывающие обороты.
Пеппоне тщательно прочел исправления.
- Согласен, - одобрил он. - Одного не понимаю, у меня сказано: "Мы собираемся расширить школьное здание и восстановить мост через Фоссато", а вы исправили: "Мы собираемся расширить школьное здание, отремонтировать колокольню и восстановить мост через Фоссато". Почему?
- Это - синтаксический оборот, - веско пояснил дон Камилло.
- Бог вам в помощь, вы латынь изучали, понимаете все тонкости языка, - вздохнул Пеппоне. - Теперь нет никакой надежды, что колокольня обрушится вам на голову.
Дон Камилло развел руками.
- Следует принимать Волю Божью со смирением.
Дон Камилло проводил Пеппоне и вернулся пообщаться с Иисусом.
- Молодец, дон Камилло, - улыбнулся Христос. - Я было плохо о тебе подумал. Жаль, что ты раскрошил свою последнюю сигару. Ты не заслужил такого наказания. Откровенно говоря, Пеппоне поступил не по-христиански, даже не угостил тебя сигарой за все труды!
- Ладно! - вздохнул дон Камилло, вынул из кармана сигару и принялся крошить ее своей крупной рукой.
- Остановись, дон Камилло! Кури с миром - ты заслужил.
- Но я же...
- Нет, ты не украл ее, дон Камилло. У Пеппоне в кармане их было две. Он - коммунист, и, по его логике, незаметно изъяв одну, ты всего лишь взял положенную тебе долю.
- Никто лучше Тебя в этом не разбирается, - с преувеличенным почтением согласился дон Камилло.