В листве березовой, осиновой,
в конце аллеи у мостка,
вдруг падал свет от платья синего,
от василькового венка.
Твой образ, легкий и блистающий,
как на ладони я держу
и бабочкой неулетающей
благоговейно дорожу.
И много лет прошло, и счастливо
я прожил без тебя, а все ж
порой я думаю опасливо:
жива ли ты и где живешь.
Но если встретиться нежданная
судьба заставила бы нас,
меня бы, как уродство странное,
твой образ нынешний потряс.
Обиды нет неизъяснимее:
ты чуждой жизнью обросла.
Ни платья синего, ни имени
ты для меня не сберегла.
И все давным-давно просрочено,
и я молюсь, и ты молись,
чтоб на утоптанной обочине
мы в тусклый вечер не сошлись. 
В Набоков

Старый дом

Я часто вижу во сне
Наш старый дом, где я рос.
Висят часы на стене,
И на столе букет роз.

Ребенок смотрит в окно,
Как далеко та пора,
То было очень давно,
А помню, точно вчера.

Уютный, хоть небольшой,
Был продан старый наш дом.
Теперь он больше не мой,
Сейчас живем мы в другом.

Теперь другая семья
В том старом доме живет,
Где стал чужим теперь я,
Меня никто там не ждет.

Другие дети в окне,
Дай Бог им счастливо жить,
Но разве можно во сне
Мне видеть дом запретить.

Ярослав Осинцев