Санкт-Петербург.
У меня сложные с ним отношения.
Город на стыке культур - средоточие велокоросского (московского), древнерусского (близость Новгорода и Белоруссии), финно-угорского, тевтонско-шведского и своего особенного сформировавшегося Питерско-Ленинградского влияния. Понятно, что не миновал он и мусульманского влияния и еврейского, да и англо-саксы напустили своего туману, как же без него, без его голивудских сказок и пустых банок из под колы на тротуарах.
Город и красив и безобразен, и светел и темен одновременно.
Дворцы соседствуют с темными глухими колодцами дворов.
Рестораны французской кухни с рынками где торгуют просроченными продуктами.
Могущественные вожди России (в правительстве нынче все питерские кроме Христенко, да и тот в Питере учился, такого не бывало еще ни при одном царе по-моему) с самыми грязными и неухоженными бомжами, бомжами среди бомжей.
Ум и образованность в этом городе соседствует со злостью.
Интеллигенты проживают в коммунальных квартирах вместе с ворами и проститутками.
Когда я приезжаю в этот город я погружаюсь в его культуру и его разврат.
Я ощущаю его архитектуру и его пьянство, музыку и одиночество умных женщин, морские традиции и потерявших себя мужчин, роскошь фонтанов и темные подвалы полные крыс.
Я приезжаю в этот город с удовольствием.
И с удовольствием уезжаю.
За три ночи он выпивает мой оптимизм.
Но не пройдет и месяца, как я опять вдруг собираюсь туда по каким-то делам.
Если я кому-то понадоблюсь в Питере, пожалуйста, не планируйте меня больше чем на три ночи.
С этим городом нас многое связывает.
Много событий, много людей, много мест.
Адмиралы, генералы, политики, бизнесмены, шпионы, воры, уж конечно красивые женщины.
Каждый раз приезжая в него, уже после отставки, встречаю отголоски тех недавних еще времен хотя и стараюсь держаться как можно дальше от всего этого.
Город где произошло множество удивительных историй, и я не исключаю, что еще и произойдет немало.
Но не он был виновником ни взлета моей карьеры, ни моей отставки,
не с ним связаны мои лучшие романтические переживания.
Но он всегда стоял рядом. Притягивал, иногда помогал, иногда просто давал отдохнуть.
Он вызывал меня в самые неподходящие моменты, задерживал по разным причинам, иногда мне казалось что он ревнует меня к Москве.
Мы приноровились друг к другу.
Он вкусно угощал меня, обеспечивал хорошее жилье, погоду и транспорт.
Я не сходился надолго с его женщинами и старался не забирать у него мужчин.
Старался не вмешиваться в ход связанных с ним событий.
Так мы до сих пор и уважаем другдурга.
Но любовью наши с ним отношения назвать трудно.

* * *
Это было несколько лет тому назад. Июнь.
Пятничный вечер в Калининграде перед утренним вылетом в Москву. Паримся в бане, как водится с водочкой и пивком, хорошей мужской компанией. Глухо затарахтел черный телефонный аппарат производства годов эдак 60-х пошлого века – Сможете ли вылететь первым же рейсом в Питер?
Варианты ответов:
1) Так точно.
И все. Больше никаких нет.

Итак, выходные в пыльном Питере. Все шоссе и тротуары переломаны и перерыты в канун 300-летия города. Не пройти не проехать. Отбойные молотки многократно усиленные колодцами каменных дворов днем, стук женских каблучков всю ночь, будто стучат они по твоей голове, и пронзительный крик в пять утра: «Хасяновна, моп твою ять, жрала опять всю ночь, гадина? Я за тебя убираться должна?».
Дальний объект еще не построен.
Перед глазами проплыла корзина голубых севанских раков коих, уже закупил Петрович и парная баранина, за которой поедет утром. Вечером в субботу с женой должны были отправиться к нему на дачу.
Ну да делать нечего. Все это сущий пустяк по сравнению …

Ну что, днем успел сделать что-то важное, что-то не успел. Ничего страшного, завтра будет день.
Что будешь делать вечером, кэп? – спрашиваю я сам себя.
Вопрос по существу. Впереди целый вечер твоей жизни.
Можно конечно поморщить лоб, имитируя умственное напряжение, но можно этого и не делать, потому что лампочка в протезе уже зажглась. И подпись под этой лампочкой – «общение с женщинами».
Вот тут уже есть варианты…
На этот раз выбрал самый мягкий из них – есть один неприметный клуб чуть в стороне от главных питерских дорог. В ВИП-зале там под хорошую музыку танцуют хорошенькие девочки. Причем нет такого жуткого конвейера, как например в том же Максимусе. Все разумно и можно сказать душевно.
В этот клуб я чаще всего захожу именно когда остаюсь в Питере один. Отдохнуть, послушать блюз, поболтать с девчушкой о ее житье-бытье.
А поговорить кстати с ними бывает интересно. Девчонки, в основном, студентки, из разных городов и стран, осколков великой империи СССР. Однажды даже познакомился с учащейся выпускного курса школы милиции. Возможно той же самой школы, из стен которой вышла питерская Мисс Мира.
Ну а поговорив и выпив джина/тоника отправляешься обратно на квартиру, где спокойно засыпаешь до утра не замечая уличных шумов. И утром с гордостью осознаешь себя честным семьянином.

План ясен. Принял душ, тщательно выбрился.
Народу немало – суббота. Но столик нашелся.
Сегодня что-то не так.
Волнуюсь? Впечатление что сегодня что-то должно случиться.
Наверное музыка проняла.
Ну и действительно, Джо Кокер, самый известный в мире сантехник выдал «Ю Кэн Лив Ю Хэт Он». Помните как Ким раздевалась под него в 9,5 недель?
Затем отожгла свою нетленку Сэм Браун.
Вот и Моисей хриплым голосом Луи Амстронга договаривается с фараоном чтобы тот выпустил его народ. Самое спорное место в Библии, но как он поет!!! Этот страшный и потный, но крайне обаятельный ниггер. Мурашки величиной с карандаш зародились где-то в района затылка и пробежав по всему позвоночнику исчезли в штанах.
О, привет! Ты красавица. Да-да. О, и ты тоже.
Рыженькая бестия извивается на шесте под «Вумен ин лав».
Любезная, мне джин-тоник.
Что-то как-то сильно искривлено пространство. Не сыпанули ли чего в стакан?
Нет вроде, все нормально. Надо собраться.

Из-за занавеса вышла Мэрилин Монро. Улыбка, родинка над губой. Светлые кудри. Как водится вся в белом. Широкая но короткая юбка. И может лишь немного не дотягивает формами до настоящей.
Почему вдруг похолодело все внутри? Почему весь ливер ухнул куда-то в пах, как в самолете во время воздушной ямы? Каждая вторая стриптизерша использует этот заезженный образ.
Девушка оглядела зал. Она искала глазами того необычного, неопределенного возраста, про которого щебетали девчонки, те которые уже прошли по залу и вернулись в раздевалку. Я сделал вид что не смотрю на нее.
Музыка закончилась. Монро подошла к проигрывателю и поставила новый диск.
Поставила и пошла к шесту. Аккорды. Старый джаз того времени. Слава Богу, может быть чуть отпустит.
Девушка кружит на шесте, освобождается от одежды. Какая у нее пластика! Сколько эротизма в каждом движении! Она смотрит мне в глаза и улыбается. А у меня опять воздушная яма. Да что сегодня за день такой?
Все. Надо брать себя в руки.
Я спокоен. Разглядываю ее, но лицо неподвижно. Похоже она тоже удивлена что нет на физиономии этого мужика ни похабненькой улыбки ни пьяной размазанности. Чувствуется заинтригована.
И вот, обойдя вниманием пару столиков с молодыми ребятами, она направилась прямиком ко мне. Сейчас подойдет и скажет: «Мужчина, Вы что такой грустный?»
- Мужчина, Вы что такой грустный?
- Привет. С чего ты взяла что я грустный?
- Ну Вы совсем не улыбаетесь.
- Ну это же не значит что я грустный.
Наверное ответ не совсем стандартный, она чуть замялась. Но вижу что внимательно изучает – присматривается и принюхивается. Стриптизерши всегда «вынюхивают» клиента. Доверяют этому чувству больше всего. Танцует уже практически на мне изображая что-то вроде наката волны. Ну, деточка, зря ты меня так обнюхиваешь, пахну я вкусно и пряно, смотри, не закружилась бы голова. И вообще осторожней со мной. Ибо я уже превращаюсь в охотника, сам того не желая. Почему-то ты мне очень нравишься, милая Монро.
«Я искала тебя» поет Земфира. «Годами долгими. Ночами-чами-чами».
Я, поглаживая ее ножку, протиснул купюру за резинку. О, детка, ты не спешишь со мной расстаться.
- Ты очень симпатичная.
- Спасибо, а как Вас зовут?
- Фигассе, а сколько стоит узнать имя в вашем крэйзи-меню?
- Ха-ха-ха, это если Вы захотите спросить имя у девушки.
- Кстати, как тебя зовут, девушка?
- Юлька.
- Это сценическое, а настоящее имя?
- Это настоящее.
- У тебя есть любимый мужчина?
Немного помрачнела. Явно склонна поболтать со мной, но этот вопрос ее тяготит. Переходит к официозу.
- Вы можете заказать приват-танец.
- Спасибо. Я уже вышел из этого возраста.
Она просто села попой на меня и плавно ей вращает.
- Ты чувствуешь как я тебе рад?
- Чувствую конечно.
- Посидишь со мной? Зови своего арт-директора.
Подсела. Заказала коктейль «Оргазм». Возможно самый дорогой, в половинке ананаса. Пошла раскрутка, девчонки имеют с заказов бонусы. Ну-ну, ну-ну.
Мне принесли сигару и зеленый чай. Дымлю. Болтаем о том о сем.
Рассказываю ей о сигарах. О том что самые лучшие из них скручивает мулатка на внутренней стороне своего бедра. Почему именно мулатка? Они потеют по-другому. Вот ты никогда не замечала как пахнут негры, например, в том же метро?
Потихонечку изучаю девочку. Она на грани пропасти. Буквально остались один-два шага. Но еще не все потеряно. Разговор под стать.
- И что вам так нравятся эти мулатки? У них пезды черные, а жопы красные.
- А ты откуда знаешь?
- Что я порки не смотрела чтоли?
- Мне они не нравятся. Они сухие какие-то.
- Сухие? А ты откуда знаешь?
- Эээ … что я порки не смотрел чтоли?
Мы перешли на «ты».
Не сильно то разрешает своим подругам по цеху обтанцовывать меня. Но некоторые из «конвейера» всежтаки прорываются.
- Есть хочешь?
- Можно немножко. Закажи мне отбивную, пожалуйста.
- Я приглашаю тебя в хороший ресторан. Там и поговорим.
- Но я работаю.
- Крэйзи-меню – конституция этого места, разрешает уволить девушку на вечер. Зови своего арт-директора.
Мы уходили из заведения под шедевр Гарри Мура. В ВИП зале клуба был на пике разгула субботний вечер. Полутемный зал, голые девушки у шеста и на столах, смех, разговоры, табачный дым. В этом дыму вращались и мигали разноцветные фонарики, подсвечивая эротические картинки на стенах. Все вроде бы обычно, но я полностью осознавал, что этот вечер буду помнить всю оставшуюся жизнь. Даже если эта юная дама сейчас навсегда умчится в каком-нибудь случайном такси и мы больше никогда не увидимся.
Но нет, идет рядом. Погода хорошая. Хочется прогуляться.
Вообще этот вечер был заполнен джазом. Джаз вырывался из окон проезжающих чистых машин, из открытых дверей кафе, из окон домов.
Все это было удивительно. Обычно в Питере машины очень грязные. И приемники выдают в основном шансон.

Через несколько дней встретились в Питере. В руках целлофановый пакет. Господи, как я их ненавижу эти пакеты. Трясется вся.
- Это все с чем ты сбежала?
- Я потом еще съезжу за вещами. Правда я боюсь что он опять будет меня бить.
- Не бойся, возвращаться нет нужды. И с ним если будет необходимо поговорят.
- Кто? Ты?
- Нет. Мой старший брат. Шучу. Не бери в голову, все будет нормально. Адрес этот никому не говори. В твоих же интересах. Завтра у тебя будет машина с водителем, купишь себе необходимые вещи.
- Мне нужны сценические туфли и сапоги.
- Ну купи завтра.
- У меня нет таких денег.
- Денег? Ну возьми у меня.
- В долг?
- Нет. Я не даю деньги в долг.
- А как?
- Просто даю деньги. Вон твоя спальня.
- А ты?
- А я в этой. Могу дать тебе свою футболку, трусы и носки вместо пижамы. Полотенце найдешь в шкафу.
Взяла только футболку. Пока осваивалась в своей спальне я принял душ и устроился пить чай в гостинной. После меня пошла она. Все еще испугана, но чувствуется, уже верит что побег удался, напряжение спадает.
Вышла из душа в моей футболке которая ей на ладонь выше колен. Красивая грудь чувствует себя в широкой футболке легко и свободно, но, в тоже время, очень даже напоминает о себе, особенно во время движения. Забавно.
- Выпей.
- А что это?
- Портвейн.
- Я не пью портвейн. У тебя есть коньяк?
- У меня нет коньяку. К тому же в этих ваших чипках 24 часа коньяки все паленые.
- А портвейн?
- Еще не встречал у вас портвейна - великого изобретения английских моряков. Я привез его с собой из Москвы. Это портвейн класса ВиЭлБи, редкий в наших краях и дорогой. Постарайся выпить залпом. Это сейчас твое лекарство от нервного срыва. Не бойся, приставать не буду.
Выпила половину.
- Фу какая гадость.
- Понимала бы.
Портвейн самый эротичный напиток, на мой взгляд. Чуть превысил норму и голова улетела в неизвестном направлении. Даже самые скромные гимназистки, перебрав этого волшебного напитка, превращаются в кровати в сущих фурий, а утром часто ничего не помнят и слушают твои рассказы о событиях прошедшей ночи смущенно повторяя: «дурачок, фу какие пошлые небылицы ты рассказываешь». Кроме того этот напиток приятно согревает и отвлекает от ежедневных неурядиц. Случайно захватил портвейн в Питер. Может правда не совсем случайно?
- Вот тебе чай.
Через минуту-другую девчонка начала улыбаться. Темная коммуналка оставалась в прошлом, но … в ней оставался любимый но страшный мужчина. Мужчина, который поил ее аспирином, когда горло ее раздирало болью, а температура переваливала за 40. Мужчина, который ласкал ее ночами, говорил слова любви, отвозил и встречал на репетиции и в клуб на вонючем, но родном жигуленке. Женское сердце раздирали противоречия.
Еще глоток портвейна. Я включил музыку. Эрик Клэптон. Дабл-Трабл. Лучший блюз всех времен и народов, на мой взгляд. Я не специально. Я даже не знал что этот диск там стоял. Хотя опять немного лукавлю. В этой музыке все.
- Я хочу сделать тебе приятное.
- Это совсем не обязательно. Все, спокойной ночи, я пошел спать.
- Нет!!! Или я сейчас уйду!
Этого мне только не хватало. Истерик.
- Ладно, потанцуй.
- Танцевать?
- Да, пожалуйста, если хочешь сделать мне приятное.
И она начала танцевать. Но не так как в клубе. Я бы сказал, с точностью до наоборот. В клубе главные ноты танца сводились на нет. Сейчас они звучали громко. Красиво и громко.
Опять куда то ухнул ливер, опять побежали мурашки. Опять мир исказился. Она сидит на столе. Аккорд, ноги раздвинулись и приподнялись на мысочки. Руки приподняли «подол» футболки. И среди бокалов расцвел нежно-розовый цветок. Тонкие лепестки, большой бугорок, лоно …
Аккорд, сильные ноги поочереди переместились под живот и гибкое тело уже пяточками и попкой к тебе. Коленочки, грудь и щека ласкают стол. Футболка натянулась на попе. Вот они две половинки просвечиваются нежной гладкой кожей, а между ними темное пространство. Футболка ползет вверх, открывая взору то, что часто кажется нам самым заветным артефактом этого мира и заставляет нас совершать необдуманные поступки.
Надо ли говорить что через несколько минут танца, я полностью был в ее власти.
Она оказалась у моего кресла и стала расстегивать джинсы…
Опять выпиваем.
Блюз отыграл.
В комнате чуть слышно потрескивает телевизор. Диктор передает что в горах потерялась группа альпинистов. Им на выручку вышли люди и собаки.
Стемнело. Я задернул шторы, включил немного света в гостинной. Плеснул себе остатки портвейна. Ей уже хватит.
За окном пошел дождь.
Юлька смотрела на меня и улыбалась одинаково как грустной так и веселой улыбкой. Такая бывает когда человек счастлив в дождь.
Опять мы начали целоваться.
- Я сейчас изнасилую тебя – это она мне сказала.
- Не надо. Давай лучше я тебя.
- Давай. Ты будешь римским легионером, а я буду израильской девой, которую ты захватил в плен.
- Хорошо, моя актриса.
- Только будь со мной груб и заставляй меня делать все, ладно?
- Ладно.
- Ты долго воевал и истосковался по женщинам …
Последние слова она произносила уже почти шепотом, обхватив меня руками и ногами, когда я нес ее в свою непонятно откуда взявшуюся в полевом римском лагере комфортабельную легионерскую кровать.
Она была пьяная, нежная и страстная …

Пачму??? 

Ну ладно ... ща попробую если не отвлекут.
(смайлик ворчит - раскомандывались тут)

А че все я то?
Чуть что сразу горожанин.

В тексте сторьки встречалось упоминание муллаток и сигар.
Вы никогда не задумывались почему столько европейских мущщин любят Кубу (я вот страстный любитель Кубы), сигары, шоколадных женщин?

Вашему вниманию короткий рассказик. Почитайте.

Тонина Ольга, Афанасьев Александр

Магия крови.

О чем мечтает каждая молодая кубинская мулатка в девятнадцатом веке? Конечно же, о карьерном росте! А как же любовь? Да никак! Никуда этот Педро Лопес не денется! Да и какая от него польза? Какая может быть польза, от человека, все имущество которого состоит из унаследованной от деда тростниковой хижины, с тростниковой кроватью, и белых полотняных штанов, тоже доставшихся от деда. Даже стеклянные бусики к карнавалу не подарил! А как хочется стеклянные бусики! Не говоря уже о чем-то большем!
А что есть большого в их деревеньке? Да ничего, кроме ветхой церкви! Все белые мужчины наперечет, и давно "разобраны". А кто кроме них может одарить мулатку чем-нибудь стоящим? Пожалуй, что и никто. Но есть способ! Способ дающий надежду. Роза Мария Хосе Игнасио Санта Мария тихонько запела заунывную песню, и ее подруги, сидевшие с ней за одним столом так же тихо подхватили. Хозяин не запрещал им петь, но запрещал разговаривать, ибо разговоры отвлекали от работы. За разговоры могли и наказать - привязать к столбу, задрать юбку, а затем влепить дюжину или две ударов палкой по ягодицам, так, что в местах ударов лопалась кожа, и потом раны долго и мучительно заживали, а иногда и не заживали вовсе, и приходила лихорадка и следом смерть.
Но есть способ! Есть способ привлечь белых мужчин. Способ, о котором знает каждая кубинская мулатка. Способ, в основе которого приворот. Приворот, основанный на магии крови. Правда мужчина, который на него попадется, может и не найти именно ее - Розу Марию Хосе Игнасио Санта Марию, может даже не найти их деревеньку, а выбрать себе мулатку в Гаване или Сантьяго. Но может ей в итоге повезет? Ведь когда-нибудь она переберется в Гавану, и найдет своего благодетеля, который одарит ее дорогими подарками. Тогда она откроет табачную лавку. Или не только лавку, но и свою табакерию.
Так в чем же секрет их, мулаток, способа? Почему, очень многие белые мужчины, живущие в Европе, мечтают переспать с мулатками? Мулатками, которых они практически никогда в глаза и не видели? Почему очень многие из этих мужчин, бросают свои дела и устремляются на Кубу, в поисках любви темнокожих женщин?
Все дело в кубинских сигарах! Точнее способе их приготовления. Кубинские сигары бывают семи сортов качества, и более чем тысячи различных марок. Самый низший сорт, даже не имеет названия - напоминает европейские сигаретки. Выше него - обыкновенные гаванские сигары, производимые на фабриках. Еще выше котируются так называемые Panetelas -- сладкие, ароматические и легкие сигары. Для их приготовления, как правило используют два рецепта соусов:
Ванильный: Сахара -- 0,280 кг, нашатыря -- 0,070 кг, мелкого чая -- 0,009 кг, корицы -- 0,018 кг, ванили -- 0,018 кг, гвоздики -- 0,009 кг.
Лавандовый: Цветов лаванды -- 0,070 кг, фиалкового корня -- 0,035 кг, каскариллы -- 0,009 кг, розового дерева -- 0,009 кг, стернанис -- 0,018 кг, лимонного масла -- 0,009 кг, алкоголя -- 0,070, сахара -- 0,140 кг.
Соус готовится продолжительным настаиванием в теплом месте. Этого количества хватает на 20 кг листьев. Бывают и другие рецепты, но реже.
Еще выше, чем Panetelas, котируется сорт "обыкновенная Regalia". Его делают из отбросов при сортировке табака для "вегуэрос" и лучших сортов табака южного берега Кубы. Еще выше, и соответственно дороже - Regalia del Duque - сигары из того же табака, что и "вегуэрос", но обработаны с меньшим тщанием - как правило их изготавливают городские работники, не имеющие усидчивости. Еще выше, чем Regalia del Duque по цене и качеству считается сорт Regalia Byron - но опять же, делают эти сигары городские, и делают... без того способа, о котором идет речь! Самым же высшим сортом сигар считаются "вегуэрос" - делают его исключительно в деревнях, на очень маленьких табакериях. Что такое табакерия? Это маленькая фабрика, размером с обычную тростниковую хижину. Точнее сказать это хижина и есть. Внутри нее стол, стулья по числу работниц - обычно работает 5-6 девушек (только для "вегуэрос" девушки, все остальные сорта делают мужчины!), и посудина с водой. В сосуд с водой девушки быстро погружают табачные листья и затем слегка обсушивают их, помахивая в воздухе. Такого смачивания бывает достаточно, чтобы сообщить листьям необходимую эластичность. Скатывают сигары либо на столе (все сорта за исключением "вегуэрос"), либо на обнаженном девичьем бедре ( только сорта "вегуэрос"!). Середина сигары делается из худших по внешнему виду листьев, которые должны, главным образом, обладать хорошим вкусом и запахом; из такого же качества листьев делается и подлист, непосредственно обнимающий и скрепляющий середину; для оберточного листа выбирают самые красивые и прочные листья. Этот лист, играющий роль гильзы, придает сигаре красивый внешний вид и влияет на цену товара; он должен быть крепок, иначе при обертывании сигары легко рвется. Для приготовления сигар выбирают табачные листья со слабо развитыми жилками.
И причем здесь приворот? А при том, что скатывают сигары на внутренней стороне бедра, а не на внешней. Сидит девушка на стуле, задрав юбку и раздвинув широко ноги, и скатывает сигару. Это удобней, чем пытаться скатать на внешней стороне бедра - работницы меньше устают. И причем же все-таки приворот? А при том, что девушки в деревнях очень бедные. И если у их мужчин из одежды всего одни штаны из хлопка, которые передаются от деда к отцу, от отца к сыну, то у девушек в лучшем случае пару юбок, и пару блузок, в худшем случае одна юбка и одна блузка. Нижнее белье не предусмотрено социальным положением. А дальше начинается магия крови, связанная с женской физиологией. Для приворота используют исключительно менструальную кровь - как в европейских школах колдовства и магии, так и в африканских и американских.
А по какой стороне бедра течет эта кровь - по внутренней или по внешней? Естественно, что по внутренней! По той, об которую скатывают сигары. И эта кровь, впитывается в оберточный лист сигары, и ее высохших частиц касаются губы курильщика в процессе курения. А дальше - дальше кровь попадает в организм курящего, и срабатывает магия - человек начинает грезить мулатками, метаться в их поисках. Ему начинает сниться солнечная Куба, он начинает копить деньги для поездки на райский остров. Конечно же, не каждая сигара сорта "вегуэрос" обладает таким разрушительным действием на психику мужчины. Но примерно четверть от произведенного количества, ибо так называемые "критические дни" у женщины занимают примерно четверть месяца.
И поэтому, Роза Мария Хосе Игнасио Санта Мария поет, и продолжает свою работу. Когда-нибудь ее усилия не пройдут даром, и она достигнет своей цели. Может не ее сигара, а сигара одной из ее подруг или сигара мулатки из соседней деревни, сведет с ума очередного белого курильщика, и он выберет ее Розу Марию Хосе Игнасио Санта Марию, и она в ответ подарит ему свою страсть, страсть, которую этот белый озолотит. И именно поэтому она поет и мечтает о карьерном росте, а не о Педро, от которого по вечерам, за милю разит кубинским ромом.
Где-то за океаном, курят сигары из их маленькой деревушки, курят и пакуют дорожные чемоданы, курят в Англии, курят в Германии, курят во Франции, курят в России. Некоторые из курильщиков уже в пути...

Нет, Лилия,

ни о чем не говорит.