Когда-то на форуме с литературным уклоном выложила это:

Родилась я очень далеко от Прибалтики, в Калининград меня привезла мама в трехлетнем возрасте, так сказать в отпуск к бабушке. Почему "так  сказать" объясню позже. Самое непонятное, что я хорошо помню день своего появления на калининградской земле. Прилетели мы на самолете. Аэропорт - небольшая деревянная будка в чистом поле, что после аэропорта в Москве для меня было совсем непонятным. Слово одно, а здания разные, чушь какая-то. Мама ничего вразумительного объяснить не могла. Ехали к дому бабушки долго... Помню разрушенные костелы и попадавшиеся периодически полуразрушенные дома. Не удивляйтесь, парочка -троечка таких строений есть в городе и сейчас. Бабушка, как оказалось, проживала с двумя мамиными сестрами в коммунальной квартире, расположенной на первом этаже добротного немецкого особняка. Комната, занимаемая бабушкой, была большой и светлой, целых 25 метров. В квартире были еще две комнаты, в одной проживала пожилая пара евреев ( это я поняла из разговоров взрослых), в другой -  семья из трех человек: муж, жена и мальчик годом старше меня. Мальчик произвел на меня благоприятное впечатление, как выяснилось позже, это-то и была моя первая любовь. Удивительно, но когда мы вошли в комнату, я тут же пояснила: "Здесь мы будем жить!" И не ошиблась, мама с бабушкой вечерами о чем-то долго говорили, а когда отпуск мамы подошел к концу, она решила не возвращаться к моему папе.  Тогда я еще не понимала, какое счастье мне привалило - сродниться с этим загадочным и чудесным городом.
Ах, да! Я забыла рассказать, где находился дом моей бабушки. А располагался он хоть и на окраине города, но на важной магистрали ( ул. Дзержинского), по которой если долго-долго ехать, можно приехать в Польшу. А если ехать-ехать и  свернуть направо, то попадаешь на трассу, именуемую в народе «берлинка», которая ведет…опять-таки в Польшу. Но говорят, что во времена третьего рейха эта дорога прямехонько вела в Берлин и носила  важное стратегическое  значение. О том, что дорога, около которой стоял наш дом непростая, я понимала еще тогда. Помню, как по ней возвращались наши войска из
Чехословакии, по дороге шла длиннющая колонна военной техники, люди стояли по обочинам и бросали солдатикам цветы, в ответ ребята кидали значки, которые мы, детвора, с восторгом собирали.
      Наш с мамой приезд внес изменения и в бытовую жизнь дома. Дело в том, что туалет располагался на улице, что мою маму никак не устраивало. Она доказывала соседям, что если в доме есть водопровод, то обязательно должна быть канализация, ну не может такого быть, чтобы немецкие жители приличного особняка справляли нужду на улице. Мама нашла себе союзника – Женькину маму (Женька - тот самый соседский мальчик, которого я уже упоминала). Женщины стали обивать пороги местного домоуправления, в итоге к нам пришли какие-то дядьки и после долгих изысканий обнаружили-таки необходимые коммуникации в одной из кладовок. Этот факт совсем не обрадовал бабушку с дедушкой евреев. Они кричали, что им и так негде развернуться в своей девятиметровой комнате, и эта кладовка - их спасение. Но моя мама была непреклонна в своем стремлении пусть к частичным, но удобствам. Таким образом, сначала в нашей квартире, а потом и этажом выше появилась роскошь – туалет.  О ванне не могло быть и речи, так как особняк отапливался печами. Печи были облицованы безумной красоты кафелем: в нашей комнате печь была из темно-зеленого, а в Женькиной - из белого кафеля. Значительно позже жильцы разобрали свои печки и установили общий котелок, о чем  впоследствии  горько пожалели. Печь топили один раз в сутки, больно уж хорошо она держала тепло, а котелок приходилось постоянно подтапливать, и он «жрал» в разы больше угля.
       Жили мы в ту пору скромно. Мама долго решала по почте «документальные» вопросы: выписка, увольнение, развод. До приезда в Калининград она работала оперирующим врачом отоларингологом  в военном госпитале. В Калининграде проблем с трудоустройством не было, но мама искала место, где имелась бы перспектива получения жилья. Поэтому какое-то время мы жили только на зарплату бабушки, да и огород помогал. Потом мама все-таки устроилась на работу  детским  лор врачом в районную поликлинику, правда на другом конце города…  Меня ни грамма не смущало, что питались мы ячкой, пшенкой, картошкой и постными щами. Периодически мне готовили вкуснятину - макароны с яйцом и сахаром. А вот с  гардеробчиком у меня была явная проблема. В связи с чем, вспоминается одна история.
      Однажды летом Женькины родители решили сводить его в парк, по этому случаю приодели  его в модненькую тогда матроску. Когда  наряженный Женька вышел в кухню, взрослые наперебой стали восхищаться его красотой, а я стояла, как дура, и перебирала в уме все свои  платья (в количестве двух) и понимала, что «наш ответ Чемберлену» может не состояться. И вдруг… о, чудо! Я вспомнила, что где-то есть мой новогодний костюм Снежинки, сшитый мамой из марли и украшенный елочными бусами. Я ринулась в комнату, не без труда отыскала наряд, напялила на себя эту мятую «прелесть», а на голову водрузила не первой свежести корону. Когда я в таком виде появилась на публике, то по наступившему молчанию и вытаращенным глазам поняла - цель достигнута. В глазах Женьки читалось явное восхищение. На следующий день мама купила мне новое платье, я не понимала к чему бы это, но было приятно.

Если не в тему, можно убрать или перенести)))